Танец мотылька - Страница 35

– Мэт, я поеду в гостиницу. Мне ужасно хочется спать… – призналась я.

– Подожди немного. Скоро будет моя речь.

– Ты оставайся. Я поеду, мне, правда, не по себе… Отдыхай. Увидимся в гостинице! – Я поцеловала Мэта в щеку, попрощалась с Питером и Джуди и направилась к выходу.

27

Зайдя в свой номер, я сбросила туфли и сняла длинное платье цвета морской волны.

Мне захотелось принять ванну перед сном. Я разделась, открыла кран, плеснула в теплую голубоватую воду немного пены с запахом лаванды и, пока ванна наполнялась, повернулась к зеркалу.

Я ничем не хуже этой Барби, подумала я, разглядывая свое отражение. Большие темно-карие глаза, нежная кожа, пухлые губы и идеальный овал лица. Я вспомнила Нарцисса и поцеловала отражение в зеркале. Если не будешь любить себя, разве другие тебя полюбят?

Мне всю ночь снился страшный сон – я бегала по огромному мрачному дому и не могла найти открытую дверь, чтобы выбраться наружу. Меня охватывала паника. Мне хотелось кричать, но голос охрип. Я пыталась разбить оконные стекла, но рука попадала на что-то мягкое. Ноги не хотели слушаться, и я делала огромные усилия, чтобы сдвинуться хотя бы на дюйм… Вдобавок в странном доме вдруг воцарилась темнота, и мне казалось, кто-то на меня смотрит из этой тьмы и движется в мою сторону. Я забилась в угол и закрыла глаза руками. И открыв их только на мгновение, чтобы убедиться, что я в безопасности, с ужасом увидела перед собой огромное чудовище с красными горящими глазами и зубастой пастью…

В холодном поту я проснулась. Комнату освещал ночник, который я не успела выключить. Мне стало жутко находиться одной в номере. Я взглянула на часы, было далеко за полночь. Мэт точно должен уже вернуться. Накинув халат, я вышла на балкон. На улице было холодно, и я, поежившись, нагнулась через перила и взглянула на окна Мэта. Свет в номере горел, значит, Мэт не спит. Приведя себя в порядок, я направилась к нему в номер. Я знала, он меня успокоит…

Только я хотела постучать, как дверь номера распахнулась и передо мной появилась красотка Джуди. Она оглядела меня с ног до головы и злорадно улыбнулась. Я остановилась как вкопанная. Барби чуть ли не толкнула меня плечом и пошла по коридору, цокая высокими каблуками. Что она делала в номере Мэта? Когда я зашла внутрь, Мэт расхаживал по комнате в халате и курил сигару. Увидев меня, он немного опешил.

– Лиззи? Я думал, что ты спишь… – Он не знал, что сказать.

– Можешь не оправдываться! – успокоила я его.

Я еще больше возненавидела Джуди. Мне хотелось, чтобы она вообще исчезла с лица Земли!

Я присела на кресло-качалку и плотнее завернулась в белый махровый халат.

– Лиз, она пришла, когда я принимал душ. Джуди принесла мою записную книжку, я забыл ее на стойке бара. Ничего не было! – уверял Мэт.

– Поверь, мне все равно… – солгала я. – Ты можешь общаться с кем хочешь. Я решила зайти к тебе, потому что мне страшно одной. Мне приснился кошмар.

Мэт подошел ко мне ближе. На его волосах еще виднелась пена от шампуня. Ох уж эта Барби! Не дала человеку вымыться. Мне стало смешно, и я поверила Мэту.

– Малыш, я буду с тобой сегодня ночью, если ты хочешь… – ласково предложил Мэт.

Я покачала головой. Он провел по моему лицу рукой и поцеловал меня в лоб.

– Извини, мне нужно ополоснуться… – Мэт направился в душ.

Я с облегчением вздохнула и, удобно расположившись в кресле, начала потихоньку раскачиваться. Но вдруг мой взгляд упал на блокнот. Из него торчала розовая бумажка.

Мэт никогда не делает закладки! – вспомнила я.

Я убедилась, что Мэт еще в душе. И взяла блокнот. Выдернув закладку из записной книжки, я прочла следующее:

«Дорогой Мэт. Я рада, что мы с тобой встретились. Надеюсь, наша разлука не будет долгой. Позвони мне…».

Дальше следовали номер телефона и слащавая подпись с сердечком вместо точки. Я скомкала листок и положила в карман своего халата.

Стерва! Да как ты смеешь врываться в чужие судьбы! – мысленно ругалась я.

– Все-таки Джуди порядочная женщина. Привезла мне в номер утерянный блокнот. – Мэт вытирал голову полотенцем.

– Просто длинноногий идеал! – огрызнулась я.

28

В Нью-Йорке шел осенний холодный дождь. На улицах было темно и безлюдно. Я бы ни за что сейчас не покинула квартиру Мэта, где было так тепло и уютно.

В комнате, где мы сидели, тихо играла музыка. Он налил в бокал вино и протянул мне. Мэт улыбался, а я смотрела на родное лицо. На большие голубые глаза, в которых загорается озорной огонек, как у подростка. Я любила смотреть на Мэта, догадываться, о чем он думает в данный момент. Я уже давно изучила его жесты: если он о чем-то мечтал, его взгляд был прикован к потолку, и легкая улыбка трепетала на его губах, словно пугливая бабочка. Если мой друг что-то вспоминал, то по привычке теребил небритый подбородок. А если Мэт накручивал свои угольные волосы на палец, значит, он хотел сообщить о чем-то важном. В данный момент Мэт то накручивал волосы, то смотрел в потолок и улыбался. Мои привычки Мэт тоже знал отлично. Растянутые рукава блузок и кофт – вообще мой бич. Иногда я замечала это за собой и старалась не показывать свое волнение, но, забывшись, переставала контролировать свои пальцы, и они сами лезли к рукавам и начинали их растягивать в разные стороны.

Мэт сидел в кресле и накручивал прядь черных волос на палец. Посмотрел на потолок и улыбнулся. Потом откинулся на спинку кресла и потрогал свой небритый подбородок.

– Мэт, что ты сейчас вспоминал? – спросила я, заметив знакомый жест.

– Я вспомнил, как сидел в салоне самолета и собирался принять должность в Лондоне. – Мэт взял бокал красного вина и сделал небольшой глоток, смакуя терпкий напиток. – Я посмотрел тогда в иллюминатор и увидел, как встает солнце и освещает дома, улицы, парк. Моя мать всегда говорила, что увидеть рассвет, когда принимаешь важное и ответственное решение, – это знак. Знак того, что начинается новая жизнь. А какой она будет, это уже другой вопрос. Возможно, новой, с чистого листа, или проблемной и скучной. Я подумал, что не боюсь перемен. Но меня абсолютно все устраивает, я не хочу что-либо менять. Пассажиры не спеша усаживались в салоне, оставалось минут пятнадцать до взлета. Но за несколько минут передо мной промелькнули кадры последних трех лет. И тогда я понял, что мне не суждено лететь, мне необходимо остаться, чего бы это ни стоило. Я взял вещи с полки и пошел к выходу. Стюардесса на меня удивленно посмотрела, что-то кричала вслед, но я ее не слышал. Я сбегал с трапа в новую жизнь.